Накануне 75-ой годовщины освобождения Калинина от немецко-фашистских захватчиков мы побывали в гостях у свидетельницы тех событий - тверичанки Валентины Григорьевны Панкратовой.
Валентине Григорьевне 88 лет - получается, войну в Калинине она встретила, когда ей было 13 лет. Жила она в районе церкви Белой Троицы - и очень многое из той войны видела своими глазами и до сих пор ярко помнит. "Вы знаете, я могу из-за возраста забыть, что было ещё вчера-позавчера - но никогда не забуду те дни, ту войну, тех людей, которые вторглись в мой дом" - начинает бабушка свой рассказ.
"Наш частный дом был на переулке Трудолюбия, сейчас ему около 120 лет. В июне 1941 года я первый раз в жизни поехала в лагерь - папа купил путёвку. Там мы ловили "немецких шпионов" в шутку. И шутка вдруг стала правдой. 21 июня папа уехал в отпуск, 22 июня нам объявили, что началась война, 22-го он вернулся из отпуска, а 23-ого утром мы его проводили на фронт. Вот так вот отдохнул.
Он сам пошёл в военкомат и ушёл в армию. А я вернулась из лагеря - и провела лето в Калинине".
Далее Валентина Григорьевна начинает своё рассказ с октября - времени, когда немцы вторглись в Калинин.
"В начале октября наша 6-ая школа была сразу же перепрофилирована в госпиталь. 12 октября Калинин очень мощно бомбили - мы сидели во дворе и целый день смотрели в небо. Боялись зайти в дом, потому что опасались, что его взорвут и мы там останемся. Вечером 12 октября наша соседка предложила поехать ночевать в село Лебедево - в колхоз. Тогда мы не знали, что немцы уже совсем рядом. Думали, что ночью закончат бомбить и больше не будут. Но утром, 13 октября, когда мы проснулись в Лебедево, мы увидели ехавших на мотоциклах немцев. Тогда мы поняли, что мы захвачены. Перепугались - потому что не знали, докуда они продвинулись. Наша соседка поговорила с моей мамой и так как мы являлись семьёй убеждённого коммуниста, попросила нас покинуть колхоз - боялись, что якобы "прячут" нас и фашистам это не понравится. Мы с мамой ушли и решили вернуться к нам - на переулок Трудолюбия в Калинин. Представляете, да - из Лебедево пешком до Калинина. Вверху - самолёты, внизу - пехота и техника немцев. Идём - слышим кричат "Рус, ложись!". И мы падали на землю - бомбардировка. До сих пор не знаю, кто кричал и предупреждал - наши или немцы. Половину дороги до Калинина мы проползли.
Пришли в дом - у нас прямо рядом немцы, уже 14-ого числа они зашли к нам в дом впервые, стали обыскивать. Ничего не найдя, оставили в покое..."
"Так и выглядит смерть?"
"30-ого октября на наш дом упала бомба. Я сидела утром за столом. Через окно влетел снаряд, расщепил передо мной стол вдребезги, раскололся и пробил стену справа от меня. Головка снаряда оказалась советская - там было написано по-нашему. Немцы пришли, вытащили головку бомбы и сразу показали нам, типа - вот смотрите, ваши же по вам стреляют. Но я то знаю - Красная Армия била немцев, которые раскинули свой лагерь прямо рядом с нашим домом. Снаряд просто до них не долетел.
Я сидела и думала - "пришла моя смерть". После взрыва я ничего не видела - всё засыпало штукатуркой, было белым-бело. Я ещё думала "Господи, ну неужели вот так и умирают?! Страшно и бесполезно". Из оцепенения меня выдернул брат - протянул мне руку, я схватилась и он меня вытащил. Он пришёл меня искать после взрыва. Из разрушенного дома мы ушли - в другую половину дома. Каждый день после взрыва к нам заходили немцы - стучали в дверь. Если мы не выходили в ту же секунду - они выламывали дверь и шли, куда им нужно. Один раз пришли - маму загнали в подпол и пристали "Давай нам икры!" (смеётся). Какая икра - мы ели одну сырую картошку и капусту! Мама спустилась с ним в подпол и показала, что икры никакой нет. Они ушли.
"У меня тоже есть семья"
Нас никто не бил и не насиловал. Приходил немецкий врач - разговаривал с нами, показывал свои фотокарточки - говорил, что у него в Германии тоже есть семья, двое детей. Говорил "Уберите валенки, а то солдаты наши заберут!". Не "уберите детей", а "уберите валенки". Немцы приходили, когда хотели - но никого не трогали. Единственное - когда мы топили печь, чтобы согреться, они почему то постоянно накрывали трубу над домом. Они не знали, что выходит оттуда всё.
У нас была собака - доберман-пинчер. Большая. Постоянно голодная. Мама очень боялась, что доберман бросится на нас или на немцев - и тогда нас накажут. И попросила их убить её. Они увели пса за дом, чтобы мы не слышали - и убили её. Брат бегал на поля втихаря, таскал мороженую картошку и капусту - что-то же нужно было есть! Были у нас мешки с сухарями, но стояли давно и там уже ползали черви. Так вот - помню, мы червей выбирали оттуда - а хлеб сушеный ели. Так и жили.
"Я видела подвиг Степана Горобца"
Я всё видела, но мы не знали, кто это. Через щели в стене мы смотрели, как какой-то танк, паля во все стороны, прорвался в сторону Пролетарки, а за ним ехало ещё куча экипажей - вроде бы и наши, и немцы. Гнались за ним. Мы уже потом всё узнали.
"Я два месяца жила между двумя шкафами"
Прошло 1,5 месяца - в начале декабря к нам явилось гестапо - навели справки какие-то, пришли за нашим отцом. Но его не нашли и ушли восвояси. Мы перепугались - мама была уверена, что теперь всё, сожгут дом и нас убьют. Но нас наверное спасло то, что в соседней с нами комнате спали немцы - приходили, складывали свои пистолеты/автоматы - и ложились. А мы жили рядом - каждый день всех проверяли, когда убеждались, что мы опасности не представляли - уходили к себе.
Я была маленькая, боялась и потом, когда меня спросили, что я делала всё это время - я ответила "Сидела между шкафами". Это было действительно так - после взрыва бомбы рядом со мной я очень боялась, что она прилетит вновь - а шкафы меня спасут.. К декабрю я очень похудела и просто не было сил дойти до двери - открыть своим или немцам. С 16 вечера до 8 утра был введён комендантский час - если выходишь в это время на улицу - расстреливают. Из нашей семьи за провизией бегал только брат - благодаря ему мы выжили.
"Вы спасли мою дочь - я помогу вам"
Итак, декабрь. 12 декабря к нам пришёл знакомый - психически-больной сосед. Он находился в Бурашево. Когда пришли немцы - они всех из Бурашево выпустили и заставили работать на себя. Так вот этого мужчину сделали старостой. А так получилось, что мы, когда его отправили в психбольницу, приютили его дочку у нас. И вот он пришёл к нам - по приказу немцев - и сказал "Раз Нинку мою берегли, сколько смогу, я вас буду спасать". А незадолго до 16 декабря он пришёл и сказал "Простите, больше беречь не могу". На 25 декабря нам назначили отправление в лагерь в Германию...
Мать плакала - понимала, что будет в Германии. Немцы приносили нам какие-то листовки, газеты, где были "фото", что Москва уже горит, захвачена.
Матерились по-русски
В ночь на 16-ое декабря мама не спала - боялась, что сожгут дом. Вышла в коридор - а там в двери на выходе была щель для почты. И мама смотрела в эту щель. Всё вокруг горело, зарево стояло со всех сторон. Взрывы, стрельба - наверное, в это время мост взрывали. И вдруг мама услышала русскую речь - шли двое и матерились на русском языке. Ругаются, ищут дорогу - не знали куда идти. Мама перепугалась - и прибежала к нам, рассказала. А потом мы вышли на улицу - хотели посмотреть, что делается. И пошли на улицу Софьи Перовской. А там шла колонна наших войск - пехота, грузовики, бойцы в белых шубах, шапках. Что я могу сказать? Сравнить это можно только с Днём Победы 1945 года. Но это был праздник, который добыли нам где-то. А 16 декабря 1941 года - нам дали этот праздник на наших глазах. Мы и на улицу без ограничений можем выходить, можем хлеб получить. О большем мы тогда и не мечтали.
Каждый год, 16 декабря, я хожу праздновать этот день, несмотря на возраст. Мне 88 лет. Сегодня всю ночь я вспоминала, что буду вам рассказывать - и всё вспомнила.
Позже мы получили письмо от папы "Немцы от вас далеко, не волнуйтесь. Если они снова вернутся к Калинину, я за вами пришлю - и вы приедете ко мне на Урал (папа Валентины Григорьевны служил там в госпитале - П.А.). Но немцы больше не вернулись.
Я - оккупант
Уже позже я чувствовала себя оккупантом своей территории. Уже в институте я была представлена к сталинской стипендии, но мне её не дали - потому что я была на оккупированной территории. Я долгое время чувствовала себя каким-то предателем, оккупантом. Потом сталинскую стипендию заменили на стипендию ЦК Комсомола - и я её уже получала. Многие из нас после этого вторжения чувствовали себя униженными. В марте 1942 года начала работать наша 6-ая школа - и примерно в это время пошёл слух, что немцы возвращаются. Я помню - поднималась на разрушенный Старый мост и думала "Если немцы вернутся - вот отсюда я и прыгну". Я не смогла бы смириться с тем, что снова подвергнусь такому унижению. Вот такая история...
Что дальше?
После было только одно хорошее. Я начала учиться в пятом классе. Ввели раздельное обучение, меня перевели в другую школу. Я закончила её на одни "пятёрки" и уехала в Ленинград. Поступила. Папа очень хотел, чтобы я стала врачом. Но я не хотела и поступила в педиатрический институт. Училась там. В 1946 в Калинине убили отца - сбили машиной. Видимо, провокация - потому что потом кто-то устранил и единственную свидетельницу, которая дала показания в пользу отца на суде. Потом, через 20 лет, у моего брата был шанс познакомиться с его убийцей - но мы решили семьёй не ворошить прошлое.
Я вернулась в Тверь - поступила в институт на мехмат. Закончила его, получила профессию учителя математики, поступила в аспирантуру, училась у профессора Брадиса - вы все его знаете. Позже вышла замуж за своего преподавателя - и прожила с ним почти всю жизнь. Он умер только в прошлом году, ему был 101 год. Я по своей профессии дошла до проректора в институте, Потом моя ученица открыла частную школу в 1991 году - первую в Твери - и я туда перешла на работу. Я работала до 2011 года - ушла на пенсию, когда мне было 83 года.
Мы жили - и главное было - дружба и отношения. Сейчас главное - деньги
Я не могу жаловаться на свою жизнь - мне кажется, что жизнь подарила мне больше, чем должна была. Все мои подруги и кавалеры - уже ушли, их нет. С нынешней молодёжью общаться мне сейчас неудобно - нам часто не о чем поговорить. У нас в своё время была идея дружбы, сейчас же в приоритете - деньги. Это меня выводит из себя. Как можно мерить всё деньгами? Это ужасно. Мы никогда друг друга не подсиживали, никогда друг другу не завидовали - у кого лучше квартира, у кого есть машина... Когда я говорю с молодёжью - они говорят мне про какие-то клубы, рестораны. Я не понимаю. Мы встречались дома, общались и пели песни, танцевали. Всегда были вместе, не ссорились. Зависти не было даже в мыслях. Сейчас всё, к сожалению, изменилось. Спасибо вам за внимание! С Праздником вас!
356
