В прошедшем мае репертуар Тверского академического театра драмы пополнился произведением детективного толка – спектаклем «Свидетель обвинения» по Агате Кристи.
Режиссёром-постановщиком выступил Александр Павлишин. Работа шла в сжатые сроки – примерно за 30 репетиций, но зрители каждый раз аплодировали стоя.
В разные периоды Тверская драма ставила детективы – «Мышеловка» (А. Кристи) – 1992 год, «Игра» (Э. Шеффер) – 1996 год, «Богема» (Уолтер и Питер Маркс) – 2009 год, «Визит старой дамы» (Ф. Дюрренматт) – 2016 год, «Восемь любящих женщин» (Р. Тома) – тоже 2016 год и т.д. И судя по тому, что тайны заставляют даже в сезон отвлечься от любимых дачных участков, автор постановки надавил на нужные кнопки.
К известному адвокату сэру Уилфреду Робертсу приходит молодой человек Леонард Воул, которого обвиняют в убийстве пожилой дамы. Женщина за неделю до смерти переписала на этого знакомого всё свою имущество. Кажется, исход предельно ясен, но «лучший ум Великобритании» не собирается просто так «бросать карты».
Если вспомнить, что театр начинается с вешалки, то «вешалки» «Свидетеля» прекрасны. Если юристы возвращаются из суда под дождём, то с зонтиков и шляп действительно капает вода, если сверяют время, то по карманным часам, если курят электронные сигареты, всё равно чиркают спичкой и т.д. Но переходим, согласно индукции, от частного к общему.
Атмосфера Лондона создана по всем стереотипным представлениям – дым, изображающий туман, проекция «открыточного плана» города с даблдекером (двухэтажный автобус – прим. автора) на заднике сцены и, конечно же, хрестоматийный кабинет с массивной мебелью и непременной свежей газетой.
Но короля играет свита, и вот на подмостках появляется шикарная Яна Голубева в роли Греты, секретаря главного героя. Максимально аккуратно, но не без шика, уложенные волосы, стильные очки, подогнанный по фигуре скромный костюм, манера говорить чётко, размеренно и с достоинством: «Кон-то-ра сэ-ра Уил-фре-да Ро-бер-тса…»
Из второстепенного персонажа актриса смогла создать, можно сказать, незаменимого помощника адвоката – именно с ней советуются, именно она готова преданно прийти на помощь, к примеру, сыграв на скрипке (привет Шерлоку) для своего начальника. Кстати, о нём.
Алексей Майский прекрасно живёт в шкуре «сэра Уилфреда Робертса». Необходимо вспомнить, что «Свидетеля обвинения» несколько раз экранизировали. Классическим стал фильм Билли Уайлдера (1957 год). В нём старого, опытного, хитрого, как лиса, сэра Уилфреда сыграл Чарльз Лоутон, наделив своего героя чертами несгибаемого волевого человека, который умён, честолюбив, слегка циничен, но искренне борется за правду. Алексей Майский и Александр Павлишин предложили иное прочтение.
Их Робертс относительно молод, самовлюблён и похож на типичного сноба. Он берётся за дело, которое можно считать безнадёжным, чтобы доказать себе и остальным, что он легко с ним разделается: «Мне доставляет удовольствие побеждать кого бы то ни было». Даже его манера вальяжно устраиваться в кресле или курить сигару подчёркивают спокойствие, решительность, высокое самомнение и превосходство.
Полная противоположность – манера играть Геннадия Бабинова, исполняющего роль обвиняемого. Он изначально, будто вокалист, берёт «грустную ноту», паникуя из-за того, что его подозревают в злодеянии. Он нервно ходит по площадке, с мольбой устремляется то к одному, то к другому юристу. Очень органично, это видно даже на фото, в один момент исполнитель промакивает платком глаза. Да, он был военным, но порой «мирная» беда страшнее фронтовой – непонятно, где враг.
Артист так натурально впадает в отчаяние, особенно в судебных сценах, что кажется – ещё немного, и он в самом деле упадёт в обморок или разрыдается. Вполне можно поверить, что так ведут себя люди, случайно попавшие на скамью подсудимых. Видеозаписи с судебных процессов, выложенные в сеть, подтверждают предположения.
Интересным посредником между защитником прав и клиентом стал Джон Мэйхью, которого играет Константина Василенко. Именно он выясняет детали дела, высказывает свои предположения, помогает с бумагами. Актёр соткал фигуру эдакого советника, который, с одной стороны, бескорыстен, а с другой – готов обсудить финансовую сторону дела при первой возможности.
Безусловный успех – актёрская работа Дарьи Плавинской – роль Ромэйн, супруги Леонарда Воула. По сюжету возлюбленный увёз её в Англию из послевоенной раздробленной Германии, конкретно, по решению режиссёра, из т.н. «русской зоны». Отточенные строгие манеры, привычка прижимать к себе сумочку, «закреплённый» вариант немецкого акцента – все детали образа проработаны. Немного огонька в глазах не хватило, но это уже придирки.
Как и любой детектив, история «Свидетеля обвинения» ставит перед собой задачу выяснить – кто же всё-таки виноват? Ибо, что потом делать – понятно. Однако если акцент делать на повторяющемся рассказе о том дне, когда было совершено злодеяние, ни один зритель на свете не будет в восторге от такого занудства.
Особенно ярко это проявляется на суде. Никита Берёзкин, прокурор Майерс, почему-то берёт не напором лицедейского таланта, а силой голоса. Вероятно, партнёры по площадке не в восторге от таких вербальных атак. В сгорбленной фигуре «обвинителя» читается не то зажатость, не то желание прочитать часть текста роли с листа.
Заседание вообще, как мне представляется, должно быть полигоном для схватки противоборствующих сторон. Очень хорошо это отображает видеотрансляция, на которой показывают крупные планы лиц участников, выражающие различные эмоции, но словесная баталия не столь показательна. А уж судья выглядит настолько блёкло, что многие зрители видят в нём истинного злоумышленника. Об этом шепчутся в антракте.
Лишь Алексей Майский держит маску самодовольства, так уместную в этом случае. Чувствуется, что он с самого тяжб – победитель. Можно додумать, что его «персонаж» – это выскочка, который не привык проигрывать и готов идти до конца. А ведь Никита мог бы сказать: «Станцуем, сучки!» и пуститься в «пляс» ораторских состязаний.
Если характеры героев не раскрываются, а подробности 14 октября всё повторяются и повторяются, это больше всего напоминает условия какой-то математической задачи. Там тоже не рассказывают о привычках и образе жизни велосипедиста, который выехал из точки «А» в точку «Б».
Подтекст, понимание сверхзадачи есть только у Дарьи Плавинской. Её Ромэйн, что очевидно, ведёт игру в игре. К такому уровню стремится Геннадий Бабинов, в нужный момент «показывающий клыки». Он расчётлив – как мне кажется, Леонард не зря вверяет свою судьбу адвокату, который ненамного старше его – парень уверен, что более внушительную роль во всё деле сыграет супруга. «Случается, что и жёнам верят».
Сэр Уилфред Робертс, согласно тогдашним нравам, пренебрежительно относится к способностям женщины. Мой друг даже посчитал, что юрист может оказаться латентным геем. Он не боится, что его обведут вокруг пальца – это Ромэйн и совершает. А зал остаётся свидетелями одурачивания.
Публике нравится финальный «вау-эффект». Твист, резкий поворот сюжета, вызывает «жадные аплодисменты», но когда понимаешь, что яйцо, появившееся в платке, всё это время болталось на нитке позади, захочешь ли вновь слышать детали «душещипательной» истории?
Фото: Анастасия Чистякова
258
